[МУЗЫКА]

[МУЗЫКА] В этом части мы поговорим об усвоении детьми отдельных слов.

Эта тема называется «Усвоение лексикона».

И здесь, прежде всего, мы должны различать активный и пассивный лексикон детей.

Речь идет о том, сколько слов ребенок понимает и сколько он может произнести.

Общее представление лингвистов об этом состоит в том,

что пассивный лексикон ребенка обычно значительно превосходит активный.

Вот на слайде вы видите высказывания известной

исследовательницы лексикона Ив Кларк.

Она говорит о том, что маленькие дети могут понимать

формы значительно раньше, чем они могут их воспроизводить.

Ив Кларк кажется естественным такое положение дел,

и это проверяется в экспериментах.

Например, если ребенку показывают катинки и спрашивают, что это,

то обычно он может ответить на меньшее число вопросов,

чем если его спросить, где корабль, где киска, где собачка и так далее.

Это и показывает то, что ребенку показать легче, чем назвать.

Но таким образом мы можем проверить только объем существительных в их речи,

именно названия предметов подчиняются этой закономерности,

а вот другие наименования могут гораздо сложнее

взаимодействовать с сознанием ребенка.

Значит, если слово «уже» появилось в активном лексиконе,

то именно оно будет имитироваться ребенком.

Если же слово есть только в пассиве, то ребенок обычно

может заменить его на какое-нибудь другое слово.

Ну, и таким образом ребенок повторяет

и может повторить далеко не все, что он слышит от взрослых.

Бессмысленно было бы учить его словам, которые ему непонятны или не понадобятся.

Анализ самых частотных первых слов показывает,

что набор этих слов может быть одинаковым у детей, говорящих на разных языках.

Обычно по своей форме эти слова представляют собой редупликации.

Помните, в прошлой части мы говорили, что повтор двух слогов для ребенка — это самое

простое, типа «мама», «папа», «да-да», «баба», «ляля», «кака» и так далее.

Или эти слова могут односложными.

А вот по своему содержанию первые слова ребенка тоже раскладываются

на небольшое количество каких-то подклассов.

Причем известно, что ребенок один и тот же звукокоплекс

может употреблять для обозначения самых разных предметов действительности.

Иногда у него совпадают в звучании слова,

которые не имеют ничего общего между собой.

Например, «ти» ребенок называет и «часы», и «читай», и кота «Тимофея».

«Ки» — это киса и ботинки, потому что эти оба слова

содержат одинаковый слог «ки», который ребенок почему-либо вычленяет.

Это так называемые многозначные первые слова,

но есть в детской речи и другая разновидность — лексические генерализации,

за которыми стоит уже обобщение по сходству.

Например, вот одна из наших информанток называла гагаками гуся и все,

что может ущипнуть, то есть все, что имеет вот такую форму или функциональный вид.

Значит, гагаками назывались прищепки,

гагаками назывались застежки у нее на подтяжках.

Здесь ребенок уже производит мысленное обобщение:

не просто слова совпадают по звучанию в его речи,

а он находит какой-то общий признак и по этому признаку употребляет слово.

Марина Борисовна Елисеева в своей книге отмечает, что ее дочка,

например, лошадками называла корову, страуса, динозавра и кенгуру.

Марина Борисовна подозревает, что общий признак у этих зверей — то,

что у них длинные ноги.

Мы можем каждый раз подумать,

почему слово послужило для обозначения разных предметов в детской речи.

Первые слова не раскладываются на морфологические классы.

Иногда мы с трудом можем сказать,

являются ли они существительными или глаголами, и поэтому было предложено

английской исследовательницей Еленой Лим такая классификация первых слов.

Она заметила, что в первых ста словах ребенка

обычно встречается больше всего личных имен,

к которым мы относим имена родственников и сами термины родства,

потому что для маленького ребенка мама — это только его мама,

а не мама каждого конкретного человека.

Значит, мама в речи ребенка — это личное имя.

Простые имена в речи детей встречаются, такие как «киса», «машинка», «ляля»,

«мишка», «домик» и так далее.

Звукоподражание, или ономатопея: «биби»,

«тиктак», «бухбух», «афаф» и так далее.

Звукоподражания могут в речи детей играть роль как имен, так и глаголов.

Он может сказать «машинка биби», и тогда это, скорее, глагол,

а может сказать «биби поехала», и тогда это, скорее, имя.

Кроме этого, дети употребляют некоторые слова,

обеспечивающие взаимодействие, например «привет», «пока», «тютю», «байбай».

И, наконец, все остальные слова попадают

в общий разряд других слов, это значит,

что в речи совсем маленького ребенка встречается очень мало глаголов,

прилагательных, числительных — они попадаются случайно.

И в этой части мы еще посмотрим немножко на усвоение прилагательных,

потому что имена прилагательные в детской речи представляют огромную загадку.

Во-первых, мы знаем, что имена прилагательные появляются на два-три

месяца позже глаголов, а глаголы — на два-три месяца позже имен.

Некоторые прилагательные появляются в активном словаре значительно раньше,

чем в пассивном.

То есть ребенок как будто бы употребляет прилагательное без связи со смыслом.

Например, синеньким называет все, что ему нравится,

легко может сказать «хороший» вместо «плохой», «большой» вместо «маленький».

Это производит такое впечатление,

как будто бы ребенок не понимает значение прилагательных.

Но вот Стелла Наумовна Цейтлин отметила в одной из своих статей,

что дети могут путать прилагательные внутри семантической группы,

но не путают прилагательные между семантическими группами.

Это значит, что ребенок может сказать «большой» вместо «маленький»,

но не «большой» вместо «синий».

Они как будто бы знают, что эти прилагательные обозначают размер,

а другие прилагательные обозначают цвет.

А внутри групп могут их путать.

Значит, наблюдается некоторый эффект семантического поля

у прилагательных — неразличение отдельных составляющих внутри семантической группы.

Это особенно ярко видно на примере усвоения прилагательных цвета.

Дети очень часто путают цвета.

И вот на табличке на слайде здесь мы видим,

что для многих цветов возраст понимания иногда больше, чем возраст говорения.

Вы видите, что, например,

синий в среднем дети понимают позже, чем начинают уже произносить.

Что же их заставляет произносить слово, которое они откровенно не понимают?

Обычно, как мы думаем, это закон имитирования.

Дети довольно рано начинают вычленять прилагательные в речи взрослых и более

или менее понимают, на каком месте в предложении стоит прилагательное.

Мы заметили, например, об одном из наших информантов,

что мама его часто спрашивала: какая это машинка, синяя или зеленая?

И в ответ на такие вопросы он всегда повторял последнее прилагательное,

безотносительно того, какого цвета был объект.

Значит, он сначала научился отвечать на некоторые вопросы,

а потом уже стал вдумываться в смысл этого очень абстрактного и для ребенка

очень трудного понятия, такого каким является признак.

Значит, в связи с этим мы можем говорить о том,

что в речи детей есть период, который обычно наблюдается между

двумя и тремя годами и называется лексическим взрывом, когда ребенок в

течение одного дня может усвоить до 10–15 новых слов.

И это усвоение происходит приблизительно,

слова примерно ассоциируются со смыслами и со внеязыковой ситуацией,

но дальнейшее упорядочение слов в лексиконе ребенка

происходит только значительно позже.

Значит, под лексическим взрывом мы понимаем такой период,

когда происходит быстрый рост словаря и понимание и

говорение еще недостаточно связаны между собой.

Мы можем еще много говорить об усвоении лексики,

но, к сожалению, это неисчерпаемая тема,

поэтому вы сможете почитать об этом в литературе, которую мы дадим.

А следующая наша тема по детской речи касается усвоения грамматического

строя языка.

Усвоение лексикона

Психолингвистика (Psycholinguistics)

与讲师见面