[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Теперь мы переходим к нашему основному и длительному сюжету. Мы пройдем путь развития мысли о культуре. Будем при этом оставаться в средиземноморско-европейском регионе. Это не потому, что я предлагаю вам европоцентристскую модель, философия культуры все-таки порождение вот этой европейской культуры и именно так мы это будем рассматривать — это первое. А второе — что дискурсы восточной мысли, в первую очередь китайской, индийской, японской в том числе, они построены по другим немножко законам, и здесь нам лучше бы этот разговор с востоковедами вместе вести. Значит, я же вам предлагаю странствие по европейскому миру. Мы решили по евроценозу, так сказать, по миру, где сосуществуют и филиации европейской культуры, скажем американская. Еще одна оговорка: мы вплоть до начала, может быть, XVII века, мы в основном будем говорить о скрытых, латентных формах философии культуры. Почему это так, я уже объяснил. Предметность эта была незаметна до поры до времени. А вот почему она резко понадобилась в XVIII веке — это мы конечно попытаемся выяснить. Если же говорить о скрытых формах культурфилософской мысли, то, наверное, первое, что нужно отметить, это наличие темы в мифологическом сознании. Древние мифы, причем разных народов, две главных темы затрагивают в связи с этим. Первая — это тема сотворения мира. Часть мифов объясняет сотворение мира такими биоморфными моделями, ну скажем мировое яйцо, из которого все появилось и вылупилось, или порождение всего парой божественных прародителей. Но часть мифов, и трудно сказать насколько они поздние, говорит о том, что мир создан Богом или Богами, как мастером, творцом. И в Ветхом Завете, и в индийских мифах, и в древнегреческих мы встречаемся с такой моделью. В поздней версии этого мифа Платон называет такого Бога-создателя мира словом, довольно-таки, так сказать, низкой лексики, это ремесленник. Он не говорит возвышенно, какой-нибудь творец, а говорит демиург, что значит, по-гречески, ремесленник, производитель. Потому что Платону важно подчеркнуть технологический аспект создания мира. Но и древние мифы тоже время от времени говорят, что есть материал, есть божественная сила и этому материалу придается форма, но это и есть то, о чем мы с вами только что говорили. Это и есть привнесение как бы в природный материал смысловых форм, то есть тема задана. Интересно, что в некоторых мифах подчеркивается то, что у Бога есть определенный инструмент этого творения. Иногда это поток энергии, но очень часто это или действие с инструментом действительно ремесленного характера, или же произнесение слова, как в Ветхом Завете. Там мы видим, что есть некая влажная бездна, есть парящий над нею Руах Элохим, дух божий. Парящий, но передается, как говорят знатоки, глаголом специфическим, который обозначает излучение творческой энергии. И некоторые считают, что здесь тоже есть и биоморфная модель, то есть этот дух божий как птица, высиживающая яйцо, как бы вот излучает энергию, окружая влажную пучину. Но дальше мы встречаемся с вполне культурной моделью. Бог творит мир посредством слова. То есть слово — это и есть, как бы, так сказать, идеальная морфема, которая предписывает веществу каким быть. А потом мы увидим греческую философию культуры, целая философия возникла именно по поводу слова как творящей силы. У Гераклита мир создан по слову, логосу, но его никто не произносит. В этом была, так сказать, революционная идея досократиков. Ну а в христианстве потом появляется слово, которое, в общем, произносит… Бог произносит особым образом. Таким образом, что сам же он и оказывается этим словом. Но это уже очень сложная схема, которая, в общем, укореняется в первичной и простой. И еще одна мифологическая тема, довольно забавная, можно сказать: дело в том, что мифы мир описывали, как стабильную систему. Наша динамика была им чужда, нужно было писать то, что есть, было и всегда будет. Боги творят людей тоже для того, чтобы они заняли определенное место в этом порядке. Но понятно, что люди немножко меняют этот мир — создают культуру, то, что мы назвали этим словом. Но не значит ли это, что они в конфликт с богами приходят, то есть они делают то, что боги не предусмотрели. Для древних это было, между прочим, серьезной проблемой, то есть степень дозволенной свободы человека — это вещь очень серьезная. Поэтому часто, описывая этот процесс создания искусственных вещей, люди говорили о некоем герое. Мифоведы так и назвали эту субъектность — культурный герой. Многие мифы рассказывают о том, как изобретают и придумывают эти культурные герои, то, чего не было раньше. И не всегда, кстати, это люди. Иногда даже животные культурными героями являются. Но главное, что они приносят в мир что-то новое. Хорошо ли это? Для людей хорошо. То есть они получают степень свободы, но совесть их не должна быть чиста, потому что это все-таки ухищрения, попытка вырвать чуть больше, чем положено, это жульничество. Вот неожиданная такая тема — культура, как хитрость, жульничество, она возникла уже в древних мифах. Культурные герои всегда немного пройдохи и всегда вызывают недовольство богов. Хотя иногда сами боги, между прочим, тоже бывают культурными героями. Но таким образом, между прочим, выходили из непростой культурной ситуации наши предки. Они считали, что да, возможно, почти игровое, почти жульническое создание дополнительного мира, когда человек может что-то особенное получить. Культурный герой, иногда это мифоведы называют словом «трикстер», то есть жулик, плут, пройдоха. Он таким образом делает мир чуть интереснее. Не только утилитарность, но и возможность поиграть какими-то вещами, она тоже очень важна. По сути дела тоже речь идет о возникновении отдельного культурного мира. Это неплохо придуманный образ для решения проблем. Немножко неожиданный прыжок в XVII век, когда новому времени понадобилось создавать новый жанр, который описал бы весь этот мир с его динамикой, взаимопроникновениями социальных слоев, то не так просто было сделать. Жанровая классификация была очень жесткой и она была связана с моральными религиозными принципами. И вот появился плутовской роман, роман, рассказывающий о трикстерах, плутах, которые жульничали, проходили в разные миры, что-то придумывали. На самом деле из этого корня вырос грандиозный психологический и философский роман XIX века и социальный роман XIX-XX века. Но вот для начала нужно было исхитриться и найти такую лакуну для создания этого жанра. По сути, древние мифы тоже пытаются локализовать тело культуры вот в таком эпосе, в теме, культурном герое-пройдохе. Ну, например, Гермес греческий. Это бог, но в то же время бог, который постоянно вносит какую-то сумятицу и в олимпийский мир, и в земной. Локи в скандинавской мифологии. Прометей, который не Бог, а титан, но, тем не менее, вот он тоже незаконным образом сообщает людям огонь. Но мы привыкли к тому, что Прометей это хорошо, а для древнего мира это было начало все-таки еще и злое. И он богами был справедливо наказан, потому что он нарушил баланс, сделал человека чуть сильней, чем нужно даже для самого человека. Так что, в общем, это сюжет, конечно, непростой. Надо сказать, что литература древняя, и мы здесь, по сути дела, уже переходим в античный мир, тоже интересовалась проблемами культуры, и здесь часто героическое начало или мифологическое начало было неважным, а важным было описать, как герой адаптирует и облагораживает мир вокруг себя, поэтому древняя литература любит такие материальные точные описания, не только большие события, но и детализованные описания мира. Потому что это как бы попытка понять, как человек делает лучше свой мир. Ну для нас особый здесь интерес, конечно, представляет античная литература. И потому что отсюда вообще все начинается, но еще и потому что античность породила тот тип культуры, где потребовалась уже рефлексия о культуре. Чем отличается греко-римский мир в целом и греческий в частности от всего, что было до, да и рядом синхронно существовало? Впервые появляется культура, которая берет ответственность за свои ценности, их критически пересматривает, переоценивает, а главное, что эту работу проделывают сами люди, группы людей, которые берут на себя эту работу и не всегда они к ней призваны. Традиционно культурными смыслами занималось жречество. И это, если угодно, тоже тема древней философии культуры, почему она разделила древний племенной мир вот на такие функции сообщества ну, которые, может быть, возглавляемые старейшины с их опытом, но над ними стоят два две вершины, две точки власти: власть политическая (вождя) и власть духовная (жреца), их не путали, потому что они живут по разным законам. И вот древние цивилизации, которые уже имели богатую мощную культуру, письменность, да почти все, что имеем мы. Они все-таки создавали область специализированной ответственности за культуру. Это жречество, которое могло вступать и в конфликт даже с вождями, если нарушались ценности этого мира жреческого. Ну вот впервые появились такие политические сообщества – греческие полисы – где, с одной стороны, значимость культуры была, как бы здесь и сейчас сегодня очень важной, потому что Греция не была объединена политически в единое государство, значит, каждый отдельный полис должен некое «мы» построить был. На основании чего? На основании культурной общности. Язык, мифы, морально-политические принципы, но их надо было осознать. Поэтому вот этот сонный мир традиционного жречества – он здесь не подходил. Нужно было, чтобы граждане были носителями этих ценностей. Я не знаю, каковы они, как их хранить, за что они борются, в этом мощь как раз и есть античной культуры. И плюрализм здесь не мешал, а наоборот, каждый полис имел свои версии, может быть, этого культурного мира, но зато они хорошо и понимали, как они могут их объединить. [БЕЗ ЗВУКА] В этой ситуации жречество не играет такой принципиальной роли и перестает быть духовной кастой, а становится группой, может быть, выборных лиц, которым поручают какие-то самые ответственные ритуалы, хранение ценностей, но, в общем, происходит сдвиг вот этого ценностного всего ресурса в общественное сознание. Это великое событие, но это же требует и мыслей о культуре, даже если это не называлось такими словами. Это первое требование. А второе требование заключается в том, что это общество управляется образованной элитой, а не просто вождем, военным или каким-то харизматическим. Этот тип требовал образованной элиты, которая сознательно следит за тем, как транслируется эта образованность. Значит, надо было сознательно систему образования строить, а это тоже латентная форма философии культуры. Как, о чем, как передавать, как учить, именно, вот собственно, единственный, может быть, случай, когда надо было обобщить, культурный мир, он, собственно, и заключался в механизмах образования. Пожалуй, еще можно добавить один элемент. Греция — это плюралистический мир, активный, основанный на культуре торговой в значительной степени, мир путешествующих людей, а, значит, общающихся. Это великое дело. Вспомним, что алфавитное письмо возникло после иероглифического именно в контексте торговой культуры. Оно позволило создавать языки, которые можно было как бы быстро учить и делать чем-то вроде лингва франка, языком свободного общения разных культур. Но еще вполне утилитарная задача — это знать чужие культуры, видеть, уметь с ними общаться. То есть уже это делало греческих путешественников и бизнесменов любопытствующими людьми, которым было интересно знать, как устроены чужие культурные миры. Это довольно важно. Ну вот литература античная как раз это стремилась закрепить. Мы видим настойчивые культурные такие лейтмотивы у Гомера и в «Илиаде», и в «Одиссее». «Одиссея» интересна именно своим главным героем, потому что это именно есть культурный герой и немножко трикстер, о котором мы говорили, потому что это хитрец, плут, пройдоха, он действительно прошел все миры Средиземноморья, и в каждом мире он был в каком-то смысле свой, потому что он включался в культуру этих миров. «Одиссей» – он по-гречески «полютропос», то есть человек, знающий многие пути и способы, как говорит Гомер. Это очень интересно, это новый герой фактически древнего мира. В «Одиссее», по сути дела, на горизонте географических странствий дана, если угодно, и карта разных культурных типов, это очень интересно. В «Илиаде» мы встречаемся, я бы сказал, с таким культом культуры, который очень часто выражается в подробнейших любовных описаниях вещей, их устройстве, их украшениях. Даже простых вещей: стол, кровать, ну, или там щит Ахилла. Удивительно, как интересно Гомеру вот этот микрокосм художественный, культурный восстанавливать. Это сделано сознательно вполне. Там, впрочем, встречается еще один важный тип культурного героя. Это изобретатель, который помогает людям сделать жизнь интересней и удобней. Там есть такой герой Паламед, знаменитый греческий изобретатель, который придумал игру в шашки, и какие-то технические изобретения и какие-то, может быть, законы. То есть у Гомера вообще мы встречаем все типы почти культурного дискурса. [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА]
