Все мы отдаём себе отчёт в том, что в наши дни непонимание процессов, происходящих в экономике, непростительно для людей, которые хотят добиться успеха в своей профессии, даже если она не связана напрямую с экономикой. История экономической мысли – это квинтэссенция опыта решения сложных проблем хозяйственной жизни; опыта, который складывался в борьбе идей, отражавших конфликтующие социальные интересы. Помимо того, что данный курс даст вам представление о том, как эволюционировала важнейшая наука, он призван развить критическое экономическое мышление, а также кругозор и общую эрудицию, что крайне высоко ценится в современном мире и обязательно будет отмечено на собеседовании в любой компании. В нашем курсе обобщаются уроки выдающихся экономических мыслителей: Адама Смита и Карла Маркса, Леона Вальраса и Йозефа Шумпетера, Торстейна Веблена и Николая Кондратьева, Джона М. Кейнса и др. Мы будем разбираться в том, как, отвечая на вызовы своего времени, они создавали корпус современного экономического знания с его возможностями и ограничениями. Для освоения курса вам не потребуется никаких специальных знаний, а для его успешного завершения необходимо набрать проходной балл (80%) по всем оцениваемым заданиям.
Лекция 9.4. Разрушение консенсуса
Loading...
来自 National Research University Higher School of Economics 的课程
История экономической мысли (History of Economic Thought)
116 个评分
National Research University Higher School of Economics
116 个评分
从本节课中
Макроэкономика после Кейнса: в поисках «генеральной линии»
Основные темы этой недели: Показать, под влиянием каких внешних обстоятельств и нерешенных проблем внутри экономической теории разрушился достигнутый ранее консенсус в виде неоклассического синтеза и возросло влияние анти-кейнсианских направлений, возрождавших рыночную философию, а также какие идеи и процессы создали возможности для достижения нового, как оказалось, весьма хрупкого консенсуса. Это последняя неделя нашего курса. Поздравляем тех, кто дошел до конца! Спасибо за Ваш интерес, активность на форуме и замечания по улучшению курса. Надеемся, что полученные Вами знания обогатили Ваш кругозор, и было интересно с нами так же, как и нам с Вами!
与讲师见面
Vladimir AvtonomovProfessor, Head of
Department of Theoretical Economics
Oleg AnanyinProfessor
Department of Theoretical Economics
Natalia MakashevaProfessor
Department of Theoretical Economics
[ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА] Итак,
консенсус в начале 70-х годов дал серьезную трещину.
Почему?
Прежде всего, конечно же, значительную роль сыграли,
так сказать, удары «извне»: это проблемы эффективности экономики,
которые стали все более и более ощущаться; это рост масштабов государства,
а соответственно, это налоговая нагрузка и так далее; это,
самое главное, неспособность политики, руководствуясь прежними рекомендациями,
с которыми были более или менее все согласны,
поддерживать устойчивый рост, низкую инфляцию и низкую безработицу.
То есть явление так называемой стагфляции (высокий уровень инфляции
и высокой безработицы) в каком-то смысле явилось неожиданностью для экономистов,
потому что с точки зрения кейнсианства, конечно, прежде всего,
все-таки высокий уровень безработицы и высокая инфляция — это вещи несовместимые.
Но, собственно говоря, и неоклассики тоже были
более или менее солидарны с этой точкой зрения.
И активизировались, понятно, дискуссии о кривой Филлипса, потому что никакой такой
кривой однозначной или более или менее устойчивой уже не стало наблюдаться.
То, что мы с вами можем увидеть,
если мы нанесем данные о безработице и инфляции в эти году,
можно увидеть просто такое облако различных точек.
И никакая кривая тут не складывается.
Естественным образом возникли подозрения относительно
основных положений кейнсианства, в частности о том,
что инвестиции совершенно
исключительно важны, а сбережения не важны.
И это тоже понятно, почему — потому что идеология больших
расходов она стала подвергаться некоторому сомнению.
И в этот период возникают некоторые альтернативы вот такому
ортодоксально-кейнсианскому, можно сказать даже, подходу,
который отражал неоклассический синтез.
Здесь можно назвать экономику предложения — довольно примитивное,
но тем не менее очень показательное направление,
которое было популярно в 70-е и в начале 80-х годов чрезвычайно.
Это применение неоклассического инструментария к решению проблем
государственных финансов, а именно как вести себя в отношении налогов,
чтобы не подрывать стимулы к накоплению, и в то же время,
чтобы дать возможность государству получать необходимый объем средств.
Далее.
Монетаризм.
В данном случае речь идет о старом так называемом монетаризме фридменовского
толка, который связан с именем Фридмена, и который, собственно говоря,
объявил деньги важнейшим феноменом экономическим и призвал
экономическую политику контролировать объем денежной массы, потому что,
как мы помним, в рамках кейнсианского направления и околокейнсианского все-таки
процентная ставка интересовала экономистов в гораздо большей степени.
Ну и наконец, новая классика как наиболее, пожалуй,
развитая в теоретическом отношении концепция,
которая попыталась распространить микроэкономический
подход и модель рационального поведения на макроэкономику.
Я очень кратко охарактеризую экономику предложения,
потому что на самом деле ничего особенно нового здесь нет.
Важно было то, что проблема эффективной аллокации ресурсов, которая,
собственно говоря, является главнейшей проблемой для микроэкономики и вообще для
экономики, эта проблема привлекла их внимание как
недостаточно обсуждаемая на фоне вот увлечения
макроэкономическим моделированием и вообще макроэкономическим видением.
Речь шла о...
В конце концов, речь шла вот в рамках этого
направления о дестимулирующем влиянии высоких налогов и о
дестимулирующем влиянии социальных программ.
Речь шла не просто о каких-то макроэкономических показателях,
а о том, что налоги искажают относительные цены и,
соответственно, затрудняют правильный выбор, например, между трудом и досугом.
Именно тот выбор, который в рамках неоклассики, собственно говоря,
и объясняет функцию предложения труда и выбор между сбережением и потреблением.
Высокие налоги тоже на этот выбор влияют.
Ну и наконец, инфляция рассматривалась скорее как феномен,
связанный с ростом издержек, прежде всего опять же обусловленным ростом налогов.
И замечательно выглядела рекомендация этих людей,
которые считали, что снижение налогов позволит, с одной стороны,
стимулировать активность экономических агентов (предложение труда,
предложение капитала) и таким образом фактически позволит компенсировать
потери бюджета, и даже, более того, вполне возможно,
что бюджет в результате увеличения базы налоговой получит дополнительные средства.
Но мы знаем, что такие рассуждения ведутся не только...
велись не только в 70-е годы, не только в рамках этого направления,
это достаточно распространенная точка зрения о том, что чрезвычайно высокие
налоги оказываются не очень продуктивными даже с точки зрения фискальной.
И, собственно говоря, вот эта вот экономика предложения
очень хорошо пришлась ко двору политикам,
которые поддерживали Рейгена и Тэтчер.
Собственно говоря, эта простая идея, а простые идеи
всегда очень привлекательны для политиков, она была активно использована.
Ну, конечно же, там было много всяких других соображений и идей,
и, конечно же, выдержать только политику,
направленную на снижение налогов было невозможно, но, тем не менее,
это вот был такой найден простой путь, для того чтобы, с одной стороны,
уменьшить инфляцию, потому что инфляция связана была с налогами,
а с другой стороны, вообще стимулировать экономическую активность.
Следующим таким важным очень направлением в рамках вот этих
альтернативных течений был так называемый старый (фридменовский) монетаризм,
который представляет собой гораздо более такую развернутую
и более серьезную, если угодно, концепцию,
которая начала формироваться достаточно давно,
еще 56-м году, когда Милтон Фридмен высказался
таким образом, что вот его теория — это теория,
в которой деньги играют чрезвычайно важную роль, и влияние денег
в экономике рассматривается с точки зрения функции спроса на деньги.
Ну мы с вами помним, что и у Кейнса была функция спроса на деньги.
Эта функция была очень важна для рассуждений Кейнса.
Ну вот и Фридмен тоже делает ставку на вот эту сторону реальности нашей.
Ну, на самом деле у него очень много интересных соображений,
ну не относящихся, если угодно, непосредственно к теории, а имеющие,
так сказать, методологическое значение.
Это, как я уже говорила, цель теории прогноза, я уже упоминала
его эту позицию — его стремление построить простые модели в приведенной форме,
потому что это лучше подходит для построения прогнозов.
Идея о том, что капитализм — это внутренне устойчивая система,
и все регулируется относительными ценами на рынке.
Вот это очень существенный момент.
Еще один существенный момент — это долгосрочная перспектива,
и объявление цели политики не как поддержание высокого уровня безработицы...
извините, высокого уровня занятости и низких значений безработицы,
а достижения стабильности цен и долгосрочного устойчивого роста.
То есть меняются акценты в политических целях.
И, наконец, я бы хотела еще раз подчеркнуть важнейшую роль денег.
Надо сказать, что в 1963-м году была опубликована знаменитая книжка Фридмена
и Анны Шварц, посвященная денежной истории США за почти столетний период.
И, собственно говоря, вот эта вот книга открыла глаза на реальное
состояние влияния денег на функционирование экономики.
Собственно говоря, именно в этой книге было показано,
что деньги влияют на экономику, имеется в виду влияние на объем производства и цены,
с лагами, и что эти лаги не являются постоянными.
Они меняются.
И поэтому, строго говоря, мы не очень хорошо можем знать,
если мы сегодня, допустим, осуществляем увеличение денежной массы,
то мы не очень точно можем определить,
когда это действие будет иметь эффект на цены, если нас интересуют цены.
Далее.
Функция спроса на деньги у Фридмена устойчивая.
Вы помните, что у Кейнса это была функция, связанная с теорией
предпочтения ликвидности, и эта функция вела себя очень хитрым образом,
связанная с ожиданиями экономических субъектов на финансовом рынке.
Так вот, у Фридмена эта функция устойчивая,
и он может на нее как бы опираться.
Далее процент — это не плата за расставание с ликвидностью.
Процент отражает издержки хранения денег,
альтернативных способов вложения средств, да?
Отражать доходность альтернативных способов вложения средств, и,
разумеется, процент присутствия функции спроса на деньги,
но тут уже с Кейнсом полная как бы аналогия.
Ну, и далее.
Инфляция — это чисто денежный феномен.
Здесь полный разрыв, существенный разрыв, с той же самой экономикой предложения,
где инфляция рассматривалась с точки зрения издержек.
И, наконец, очень важный момент, который...
о котором пишет Фридмен, это то, что ожидания,
которые строят экономические агенты, адаптивны.
Вообще, внимание, прямое, открытое внимание,
к ожиданиям экономических субъектов это внимание было
уделено Лейонхуфвудом, Клауэром и экономистами,
связанными с неортодоксальным кейнсианством,
но здесь эти ожидания явным образом присутствуют во многих функциях,
прежде всего, в функциях спроса, потому что монетаризм,
несмотря на то, что это альтернатива кейнсианству, это теория,
которая все-таки рассматривает происходящее с точки зрения спроса,
в отличие от теоретиков предложения, которые, как было ясно,
рассматривают, скорее, с точки зрения предложения факторов.
Ну, таким центральным теоретическим местом
старого монетаризма является модель номинального дохода Фридмена,
в которой очень важную роль играют вот эти самые адаптивные ожидания.
Без них выводов получить соответствующих было бы невозможно.
И эта модель Фридмена нам показывает,
что в краткосрочном периоде функция Филлипса существует,
то есть существует зависимость между уровнем занятости,
или безработицы, и темпом роста цен.
Но в долгосрочной перспективе она превращается условно говоря в
прямую линию, вертикальную прямую линию,
которая свидетельствует нам только о том,
что мы можем с помощью изменения денежной массы влиять только на общий уровень цен.
Ни на какие реальные перемены оказать
влияние таким образом невозможно.
Модель номинального дохода Фридмена имеет такое некоторое очень экзотическое,
я бы сказала, обобщение, так называемая теорема об ускорении,
которая совершенно естественным образом вытекает из того,
что я сказала сейчас, а именно, если политики хотят с помощью
денежной массы влиять на реальные переменные,
то по мере того как экономика приближается к ситуации полной занятости,
должны все больше и больше, все быстрее и
больше предлагать экономике денежные массы для того,
чтобы достичь хотя бы временно того же самого увеличения занятости.
То есть эффективность денежной политики падает,
можно сказать, эксподенциальным образом.
Ну, здесь я предлагаю просто совершенно простую такую схему,
которая и описывает вот эту вот ситуацию с кривой Филлипса так,
как она интерпретируется Фридменом.
В краткосрочном периоде увеличение денежной массы влияет на совокупный спрос,
и совокупный спрос влияет на объем производства.
Причем он влияет как?
Он влияет в номинальной величине, мы можем сказать,
что если мы увеличиваем спрос вдвое, то и как бы объем производства вдвое,
но все это номинальные величины, а нас с вами что интересует?
Нас интересует, как распределяется этот импульс между влиянием на реальные
величины, то есть на реальный выпуск, на занятость и просто на общий уровень цен.
Ну, вот это вот две стрелки под углом друг к другу показывают,
что если у вас ожидание, а ожидания у Фридмена какие?
А ожидания у Фридмена адаптивные.
А что такое адаптивные ожидания?
Это те ожидания, которые все время подстраиваются под прошлую свою ошибку,
но тем не менее подстраиваются недостаточно быстро.
И таким образом всегда существует некоторое расхождение
между вашими ожидаемыми ценами и ценами реальными.
Так вот, до тех пор, пока у вас существуют эти расхождения, у вас
существует возможность с помощью денежной массы влиять на реальные величины,
а в долгосрочном периоде, если мы исходим из того,
что эти адаптивные ожидания где-то там высоко и далеко, они,
наконец, оказываются истинными ожиданиями,
то мы ни на что не можем влиять, кроме уровня цен.
И тогда мы с вами имеем чистую инфляцию.
Какие практические выводы?
Ну, вообще, исходя из общего тезиса Фридмена о том,
что экономика капитализма является экономикой устойчивой,
и что в общем рынок хорошо справляется со своими функциями,
ну, естественно, вмешательство следует как можно меньше.
Дальше.
Поскольку в краткосрочном периоде функция Филлипса все-таки существует,
то есть существует зависимость между объемом занятости и уровнем инфляции,
то, в принципе, можно было бы конечно попытаться таким
образом воздействовать на объем занятости с помощью денежной массы,
но не следует на это полагаться, потому что, как мы видели, кривая Филлипса,
она не остается на своем месте, она то, что называется, сдвигается.
А почему она сдвигается?
Она сдвигается, потому что люди все-таки пересматривают свои ожидания.
И если они сейчас, сегодня, ошиблись, прогнозируя свою
реальную заработную плату, прогнозируя относительные цены,
то завтра они корректируют свои прогнозы, и, таким образом,
политика стимулирования оказывается все менее и менее эффективной, о чем,
собственно, теорема эта и говорила.
Ну, и что же предлагает позитивного Фридмен?
Он предлагает не пытаться заниматься политикой точной настройки,
той политикой, которую рекомендовало кейнсианство,
а именно, если у вас низкая конъюнктура, то стимулировать спрос,
а проводить стабильную политику роста денежной массы,
отражающую долгосрочные тренды увеличения объема реального производства.
И не пытаться подправлять ситуацию в зависимости от текущего положения дел.
Ну, в этой логике контроль над денежной массой является очень важным фактором.
И Фридмен считает, что центральные банки вполне справляются с
контролем над денежной массой.
Тут еще в 1980-е годы возник такой тонкий, я бы сказала,
хитрый вопрос к Фридмену, а именно, ну, допустим, у вас высокая инфляция, да?
И как вы должны с ней бороться?
Надо ли сразу привести в соответствие объем денежной
массы и объем реальных товаров, которые у вас существуют?
То есть надо ли уменьшать объем денежной массы в одночасье в два раза?
Ну, исходя из собственно модели Фридмена, никак нельзя было ответить на этот вопрос.
Ну, тут можно было по-разному.
Но, в принципе, конечно же, в условиях существования ожидания более эффективным
является не такой шоковый вариант, а вариант постепенный.
Почему?
Потому что вам надо не только бороться с как бы реальным
соотношением между объемом денежной массы и объемом товарной массы,
а еще убедить людей, что цены будут стабилизироваться.
То есть на людей надо воздействовать на эти ожидания,
и вот воздействовать на ожидания с меньшими потерями для
экономики можно, когда вы осуществляете постепенную позицию.
Мне кажется, что вот этот спор был в свое время очень актуален,
когда у нас в стране выбиралась политика макроэкономической стабилизации.
Ну, тогда речь об этом не шла.
Следующим направлением, на которое я хотела бы обратить внимание,
это новая классика.
Это направление, которое теоретически
гораздо в большей степени отвечает требованиям,
предъявляемыми к научности, гораздо больше
отвечает требованиям того научного канона,
который складывался с 1930 по 1950-е годы
и продолжался, между прочим, и далее, чем все,
что я называла до этого момента, чем экономика предложения,
чем даже в каком-то смысле и теория Фридмена.
[ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
