[ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА] [ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА] [ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА] Итак, мы с вами сказали, что трансакционные издержки объясняют вертикальный рост фирмы. И тогда у нас возникает следующий вопрос: замечательно, трансакционные издержки, но что объясняет трансакционные издержки? Почему трансакционные издержки в каких-то случаях будут выше, в каких-то случаях трансакционные издержки будут ниже? Что может по этому поводу сказать теория? И здесь в первую очередь я должна извиниться, потому что вопрос о факторах трансакционных издержек — это не совсем предмет микроэкономической теории, это не совсем предмет прикладной микроэкономической теории, это предмет институциональной экономики. С одной стороны, я, безусловно, не хочу подменять курс институциональной экономики, с другой стороны, курс институциональной экономики не входил в число обязательных требований и не входит нигде в число обязательных требований для изучения курса Industrial organization. Но тем не менее, тем не менее, поскольку определённые концепции институциональной экономики важны, я постараюсь их объяснить, пусть вкратце, пусть упрощая, пусть огрубляя. Тем не менее они нам очень важны, и эта концепция специфичности инвестиций неопределённости и неполноты контрактов как факторов трансакционных издержек. Итак, в чём состоит проблема? Проблема состоит в том, что в некоторых случаях между поставщиком и покупателем подписывать так называемые обычные договоры, как между независимыми участниками, слишком опасно. Опасно с точки зрения высоких трансакционных издержек, которые, в свою очередь, будут объясняться в первую очередь риском оппортунизма. Говоря совсем грубо, по-русски, бывают такие бизнес-отношения, где неправильно рассчитывать на обычные рыночные контракты с покупателем или с поставщиком, потому что слишком высока вероятность, что он вас «кинет». И не потому, что он сам по себе плохой, а потому что так сложится структура его издержек. Да, бывают такие контрактные отношения, где риски оппортунизма и потери от оппортунизма высоки, и с помощью договоров, с помощью любых условий, в любых договорах их предотвратить очень сложно. В каком случае возникают эти риски? Эти риски возникают тогда, когда инвестиции являются специфическими. Что это значит? Это очень важная концепция в институциональной экономике. Специфичность инвестиций — это ситуация, когда отдача от инвестиций, та полезность, те выигрыши, которые приносят инвестиции, высоки для целевого контрагента, но гораздо ниже для любого альтернативного контрагента. Что это значит? Это значит, что если вы до заключения договора осуществили специфические инвестиции и ваш контрагент отказался заключать с вами договор. А пока договор не подписан, он абсолютно свободен, вы остались с инвестициями, которые вы осуществили, но результаты которых альтернативному бизнес-партнёру, альтернативному контрагенту не нужны или нужны в очень малой степени. Приведём совсем простой пример. Согласитесь ли вы, предположим, построить завод по обогащению руд цветных металлов, если вы знаете, что есть компания, которая добывает руды цветных металлов, добывает эти полиметаллические руды, но сама их не обогащает, и такая компания в стране одна? Согласитесь ли вы построить завод по обогащению руд цветных металлов? С одной стороны, безусловно, для той компании, которая руды добывает, ваши инвестиции обладают высокой потенциальной полезностью. Могут дать высокую отдачу, после обогащения руды будут продаваться, вы получите и будете делить между собой высокую прибыль. Но подумайте о другом — что произойдёт, если вы инвестируете в строительство мощностей по обогащению руд цветных металлов, ориентируясь на единственного поставщика, на единственного контрагента, который будет поставлять вам руды для обогащения? Ну на самом деле не нужно здесь очень долго думать, чтобы понять, что, скорее всего, если вы, не имея определённых условий договора, если вы, не имея гарантий, и лучше гарантий не в виде просто честного слова, осуществите эти инвестиции, то дальше вы столкнётесь с тем, что условия текущих договоров для вас будут оказываться всё более и более невыгодными, и они будут оказываться для вас гораздо менее выгодными, чем если бы вы оговорили их с самого начала. Почему? Потому что вам некуда деваться с вашими мощностями по обогащению руд, которые сами по себе могут быть очень хороши, проблема только одна — у вас единственный контрагент. Единственный поставщик руд для переработки, единственный одновременно покупатель ваших услуг, который может заплатить за обогащение руд. Всё. Вот это вот и называется оппортунизмом. Ничего страшного, но стимулы для поставщика руд для обогащения будут очень простыми — завод уже стоит, мощности по обогащению руд уже стоят. Зачем теперь я буду платить дорого, если теперь он согласится и на более низкую оплату? А вы согласитесь, у вас нет альтернативы. Вот это вот и есть проблема инвестиций, обладающих свойством специфичности, и их влияние на оппортунизм. Может возникнуть возражение. С самого начала мы сделали оговорку, что инвестиции сначала, договор потом. Что будет, если мы поменяем последовательность местами? Если мы всё-таки разработаем долгосрочный договор между компанией, которая представляет этап добычи руды и компанией, которая представляет этап обогащения руды? Мы подпишем долгосрочный договор до того, как начнём строительство мощностей по обогащению. Решит ли это нашу проблему? Это решило, если бы мы не столкнулись с проблемой известной как проблема неопределённости. Кто знает, в момент старта инвестиционного проекта, когда руда не только ещё не переработана, руда очень часто ещё даже не начала добываться, кто знает, каковы будут цены руд цветных металлов на мировом рынке? Кто знает, не появятся ли на мировом рынке новые поставщики, предположим, из Австралии, предположим, из Южной Африки, на фоне которых наши поставки конкретных руд, вообще-то, будут неконкурентоспособными по каким-то объективным причинам? Кто знает, каковы будут объёмы поставки? Кто знает, каковы будут объёмы переработки, то есть, кто знает, каков тот суммарный выигрыш, который должен в договоре определённым образом быть разделён между вами и поставщиком руды? На самом деле в момент старта инвестиционного проекта этого не знает никто, это проблемы неопределённости, которая стоит перед участниками контрактных отношений тем острее, чем на более длительный срок рассчитаны их контрактные отношения. И наш пример с добычей руд цветных металлов и их переработкой неслучаен, потому что там инвестиционные проекты. Это не меньше десятилетия, как правило, гораздо дольше. Итак. Поскольку мы не знаем, что произойдёт на рынке, с какой проблемой мы сталкиваемся? Вы не можете рассчитывать на то, что в любом случае вы получите достаточно высокую цену за ваши услуги просто потому, что компания, добывающая руду, не знает Будут ли ей ваши услуги в такой объеме нужны и за эту цену? Но, естественно, вы не будете соглашаться на низкую цену для оплаты своих услуг и на потенциально низкий объем поставки, потому что вам невыгодно строить ваши мощности. Итак, вот проблема: в условиях неопределенности возникает слишком много потенциальных состояний мира. Есть новая технология переработки, на фоне которой ваша может оказаться хорошей, а может оказаться уже ненужной. Есть спрос на цветные металлы — нет спроса на цветные металлы. Высокая цена цветных металлов на мировых рынках — низкая цена цветных металлов на мировых рынках. А, вообще говоря, правильные равновесные условия договоров зависят от комбинации всех этих обстоятельств. Подумаем, насколько можно в долгосрочных договорах предвидеть все эти обстоятельства, с которыми столкнутся контрагенты? Объективно это сделать очень сложно. И из-за этого, как очень часто говорят в институциональной экономике «контракты неполны». Контракты неполны в том смысле, что они не содержат исчерпывающей информации о том, как будут себя вести стороны договора при разных состояниях мира. Состояния мира — это и есть те самые исходы с разным спросом, с разными конкурентами, с разными технологиями. И этих состояний мира на интервале 10-ти лет может возникнуть очень много. Соответственно, поскольку контракты неполны, мы можем, конечно, что-то подписать, но условий в этом контракте объективно будет очень мало. И при этом изменения состояния мира создадут необходимость для пересмотра условий договора. А пересмотр условий договора создаст возможность для того самого оппортунизма, когда... Причем может возникнуть здесь оппортунизм с двух сторон. Вариант первый: оппортунизм со стороны вашего поставщика. Ему не нужны ваши услуги. Не нужны услуги в таком объеме. Или он делает вид, что это так. И, соответственно, он меняет условия договора в свою пользу. Оппортунизм на самом деле возможен и с вашей стороны, когда добывать он добывает, спрос на рынке есть, но переработать ему, обогатить руду ему больше негде, и вы начинаете пересматривать условия договора в вашу пользу. Как правило, в том случае, когда есть специфичные инвестиции, оппортунизм возможен с двух сторон. И что же делают стороны, которые сталкиваются с угрозой оппортунизма? Что они делают? Из-за высокой угрозы оппортунизма, как говорит институциональная теория, делается меньше инвестиций, которые обладают свойством специфичности. Идея очень простая: если бы вы в любом случае расчитывали на то, что вы получите справедливое вознаграждение за услуги переработки, вы бы инвестировали достаточно много в строительство мощностей. Но вы либо вообще не будете делать этого проекта, если вы в этом не уверены, — а вы не уверены, потому что вы боитесь потери от оппортунизма, — либо вы будете, как говорит институциональная теория, осуществлять инвестиции в объеме меньшем оптимального. Вот она проблема. И эта проблема — недостаточные стимулы к инвестициям, обладающим свойством специфичности. Она и объясняет что? Она объясняет то, что вместо межфирменных отношений, в данном случае между участниками договора устанавливаются отношения внутрифирменные. Ты добываешь руду, ты хочешь иметь мощности переработки? Чудесно. Ты хочешь иметь мощности по обогащению? Ну так построй! Построй! И мы включаем два последовательных этапа создания стоимости в одну кампанию. Почему? Мы это делаем по причине того, что существует специфичность инвестиций, существует неполнота договоров, и из-за этого существует опасность оппортунизма в условиях неопределенности. Одно небольшое замечание: по отдельности проблемы неполноты контрактов, неопределенности и специфичности инвестиций могут проблемы и не создавать. Если инвестиции обладают свойством специфичности, но нет неопределенности, мы точно знаем, что будет в будущем. Тогда мы можем разработать хорошие долгосрочные договоры. Если у нас есть неполнота контракта, есть неопределенность, но не нужно делать никаких специфичных инвестиций, без дополнительных затрат стороны могут приспособиться к изменяющемуся состоянию мира — тоже проблемы нет. Тоже проблемы нет. Трансакционные издержки невысоки, фирма не нужна, можно организовывать бизнес с помощью контрактов между независимыми продавцами. Но если мы имеем одновременно и специфичность, и неопределенность, и неполноту контрактов, вот все это вместе создает трансакционные издержки и стимулы к вертикальной интеграции, то есть к вертикальному росту фирмы. [ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
