[ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
Итак.
Как я уже и обещал, мы начинаем с первой части нашей большой темы,
а именно с войн между государствами, с войн, которые государства ведут.
Я уже зафиксировал,
что война многолика, война противоречива.
Собственно, в эпиграфе, который я использовал к теме,
уже заложено противоречие.
Но сейчас вы видите два
очень известных высказывания двух очень известных военных.
Двух героев, но уже Второй Мировой войны —
Джорджа Паттона и Дуайта Эйзенхауэра.
«Битва — это самое великолепное состязание,
которому может предаться человек.
Она выявляет всё самое лучшее, убирая всё неправильное».
Через несколько лет Дуайт Эйзенхауэр, не оппонируя Паттону,
а в других обстоятельствах заметил: «Я ненавижу войну так,
как ее может ненавидеть только переживший войну солдат, как тот,
кто видел ее жестокость, бесполезность, глупость».
Именно этому человеку принадлежат слова,
ааа, которые были несколько,
наверное, неожиданны для слушателей, когда они их первый раз услышали.
«...Мнение военных не стоит ни цента, даже по военным вопросам».
Впрочем, этот же военный государственный деятель,
говоря о войне в Корее, сказал не менее парадоксальную вещь.
«...Мы добьемся мира, даже если нам для этого придется воевать».
Итак, война противоречива.
Война сама по себе — результат противоречий между людьми,
между государствами, и, одновременно,
война оказывается необходима тем, кто ее осуждает,
тем, кто по какой-то причине воевать не хотел, но вступает в боевые действия.
Почему важно посмотреть, попытаться понять,
что представляет из себя война, если мы хотим понять,
что происходит внутри государства?
Первый вариант ответа на этот вопрос — война
меняет систему международных отношений, являясь результатом процессов,
происходящих в системе международных отношений, война меняет эту систему.
Война не только результат противоречий,
но война — движущая сила изменений в международных отношениях.
И, вероятно, военная сила была какое-то время назад,
я надеюсь, не сейчас, была главным инструментом,
благодаря которым социальные отношения людей приобрели глобальный характер.
Война, военные нужды связывали континенты.
Война, военные нужды распространяли
влияния государств, которые готовились к войне.
С прискорбием, таким образом, можно констатировать,
что война была одной из движущих сил глобализации.
В особенности, если мы рассматриваем глобализацию как процесс, который
происходит не последние десятилетиеяа процесс, который происходит столетия.
Война парадоксальна и для того,
что она делает для системы международных отношений.
Война — это та сила, которая способствует появлению, расцвету
и территориальному расширению одних империй или государств, или цивилизаций.
Привычная нам карта мира в известной мере — это результат войны,
результат последних войн.
Одновременно можно констатировать,
что войны приводят к потрясениям,
к кризисам для выхода из которых политики,
политические сообщества изобретают правила, создают институты.
То есть, в некотором смысле, война в системе
международных отношений — это источник инноваций.
Причем не только военных, не только технологических,
но и политических, социальных.
Именно поэтому,
пройдя через множество войн,
человечество создало правила и организации,
которые призваны «обуздать» войну,
«обуздать» использование военной силы.
Итак, война значима как фактор понимания того,
что происходит с системой международных отношений и в мировой политике.
И война снова противоречива и парадоксальна.
Я зафиксирую еще раз этот тезис.
Привычная нам политическая карта мира — это продукт войн.
Войн не только XX столетия.
Ну и еще причина, по
которой мы обращаемся к фактору войны для того, чтобы понять, где мы есть сейчас.
Почему мы живем в таких политических сообществах,
которые именуются государством.
В самом начале курса я уже обращался к идеям этого автора,
речь идет о выдающемся политологе, социологе, историке.
Речь идет о Чарльзе Тилли.
И я обращаюсь к его известной работе «Принуждение,
капитал и европейские государства»,
1990–1992 годы.
Крайне амбициозная книга, крайне амбициозный подход,
и одна из глав этой книги, пожалуй,
как ничто другое, хорошо характеризует подход
Чарльза Тилли и многих его последователей к пониманию, где мы есть сейчас.
Это глава 3, она называется «Как война создавала государства и наоборот».
Итак, почему нам важно обратиться к войне,
чтобы понять, почему мы живем в государствах?
Перед вами великолепные строки,
которые очень кратко, но довольно
четко очерчивают рамки концепции Чарльза Тилли,
которая также называется военно-налоговой теорией возникновения государства.
С точки зрения Тилли и его последователей государство,
как мы знаем его сейчас, государственная структура,
знакомые нам институты являются в некотором смысле побочным продуктом.
Побочным продуктом деятельности правителей,
которые готовились к войне с себе подобными.
И именно войны и подготовка к войнам,
в которых правители намеревались победить, оказывали сильнейшее,
если не определяющее влияние на процессы формирования государства.
Причем формирования не только территориального,
но и формирования содержательного, формирования институционального.
Почему вдруг подготовка к войне значима?
Почему подготовка к войне оказала такое
существенное влияние на государства,
и почему эти влияния чувствуются до сих пор?
Логика, которую выстраивает
Чарльз Тилли, следующая: правители,
которые намереваются воевать,
правители, которые контролируют средства принуждения,
стремятся приобрести как можно больше средств принуждения,
что повысит, теоретически, практически, с точки зрения здравого смысла,
шансы на победу в войне с правителями, которые руководствуются такой же логикой.
Как правители стремятся стать сильнее?
Они, скорее всего, будут пытаться
поставить под свой контроль как можно больше населения,
как можно больше ресурсов, которые доступны правителям.
Вполне разумно также предположить,
что далеко без совсем уж большой радости это самое
население будет подчиняться правителям и, соответственно,
правителям придется каким-то образом реагировать
на возможное несогласие населения: можно
договариваться, а можно отбирать.
Собственно, именно
война и подготовка к войне вынуждает правителей заниматься
накоплением средств для войны у тех, у кого эти средства есть.
Правители сталкиваются с трудностями,
как я уже говорил, и правители пытаются
выйти за рамки привычных
способов деятельности: правители начинают
или использовать все больше насилия,
или же правители ищут иные способы увеличения средств,
накопления средств в своих руках.
Правитель действует, опираясь на кого-то или на что-то.
Если правитель отбирает силой средства у населения,
у тех, кто оспаривает его власть, то вполне разумно предположить, что
правитель будет заинтересован в создании каких-то устойчивых военных структур.
Правитель будет заинтересован в расширении территории,
которую он контролирует, в приращении количества населения.
Вполне разумно предположить, что это будет толкать правителей к,
когда будет появляться такая возможность, к экспансии.
Если есть возможность осуществить экспансию за счет слабых соседей,
то вполне разумно предположить, что правители это будут делать.
Но когда у вас нет слабых соседей или слабые соседи не дадут вам больших
средств для дальнейшего увеличения потенциала ведения войн
с себе подобными, то можно предположить, что правители будут,
может быть, будут заинтересованы в том,
чтобы перенести захваты куда-то дальше, выйти за рамки своего региона.
Или же правители могут оказаться перед необходимостью быть более
изобретательными.
В любом случае, вне зависимости от того,
что делает правитель перед лицом возникшей внешней угрозы,
правитель допускает или
заинтересован в формировании структур государственности,
и именно эти структуры государственности в конечном счете и будут поддерживать
правителя в его войне с себе подобными.
Такова логика
деятельности правителей, такова логика жизни,
которая доминировала довольно
длительное время в Старом Свете — в Европе.
В Европе, где соперничество, как мы говорили,
соперничество правителей было наиболее интенсивным, собственно говоря,
и появилось наибольшее количество политических и социальных новаций.
Правители, которые намеревались победить в войне с себе подобными,
должны были делать все, чтобы их армии разрастались.
Появление и рост регулярной армии заставляет правителей
изыскивать способы уже не просто заставить,
а заинтересовать граждан в том,
чтобы они присоединились к военной службе.
Удивительным образом этот способ мобилизации
на войну позволил
Франции в конце XVIII — в начале XIX века осуществить,
ну наверное, одну из самых грандиозных военных
экспансий в Новое и Новейшее время.
В конечном итоге в
противостоянии в Европе победили государства,
которые наиболее успешно — и государи, и правители, и династии,
— которые наиболее успешно использовали такие факторы,
с точки зрения Тилли, как значительный размер сельского населения,
капитал и растущую экономику.
Именно эти государства стали определять
стандарты выживания и стандарты развития.
В конечном итоге эти пионеры,
добившиеся наибольших успехов в ведении войны с себе подобными, способствовали
трансформации всей европейской системы в направлении национального государства,
в направлении принятии этой формы жизни
людей в качестве доминирующей,
в качестве стандартной для этого региона, а потом и для некоторых других регионов.
[ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА] [ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА]
[ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА]
[ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА]
Mikhail IlyinProfessor
Mikhail MironyukAssociate Professor
