Три эона таким образом, как я только что вам описал, оказываются очень сильно отделены друг от друга. Они построены совершенно на разных основаниях, они очень непохожи друг на друга, кажется, что между ними существует пропасть. Но мы же знаем, что это не так, мы же знаем, что между ними существует прямое и непосредственное взаимодействие. Более того, в истории и в политическом развитии происходило наследование, происходил постепенный, очень интересный и очень сложный переход от одного эона к другому. Так вот давайте сейчас сосредоточим наше внимание как раз на этом важном аспекте, на наследовании. Эоны не только противопоставлены на основании закрытости/открытости, но и связаны между собой как раз этим самым наследованием. Процесс такого наследования можно метафорически представить как наложение одного эона на другой. То есть получается примерно такая ситуация: когда у нас ещё продолжается закрытость, но уже в рамках этой закрытости где-то начинают появляться практики, помните, мы об этом с вами говорили, существуют порядки, существуют институты, и вдруг среди этих порядков и институтов у нас появляется какой-то протоинститут-практика, который уже построен по-другому. Все эти старые, большие, уже успевшие поседеть институты и порядки, — они всё ещё закрыты, а где-то между этими динозаврами шныряют быстрые, юркие практики открытости. И вот появляется рано или поздно зона, в которой и одни, и другие практики, и одни, и другие режимы, и одни, и другие институты в разных сочетаниях существуют вместе. Вот у нас происходит большой, возникает большой период. Эти периоды иногда длятся в течение, не иногда длятся, они всегда длятся в течение, так сказать, веков, иногда они охватывать могут очень большие протяжённости исторического времени. Вот когда такое сосуществование обеспечивает нам постепенную глубокую институциональную перестройку. Первая такая переходная стадия содержательно связана с очень сложным и важным «приоткрыванием» этносов и возникновением цивилизационной радиации, вот этого распространения цивилизации. В какой форме? В форме полисов, в форме городов. Вот в городах прежние закрытые родоплеменные объединения оказались стиснуты на маленьком пространстве так плотно, что различение, вот эта закрытость оказалась сломанной. В этих первых, с нашей точки зрения, даже это были, пожалуй, посёлки, но для тогдашнего человечества это были крупные образования, вот эти города-государства, — там эти границы оказались сломаны, и в результате люди стали невольно (а потом и планомерно) учиться жить иначе. Они продолжали в течение многих поколений сохранять обычаи закрытости, но это была уже иная закрытость, это была уже закрытость, поверх которой наслаивалось всё больше и больше открытости. И, наконец, рано или поздно некоторые из этих полисов становились тем «Вечным городом», который мог взять на себя задачу цивилизовывания всей Поднебесной. И вот тогда начинался уже второй эон, видите, после долгого-долгого перехода. Точно таким же долгим переходом был переход от цивилизационной эпохи, от эпохи вот этих открытых цивилизаций, которые ничего иного, как только цивилизовывать окружающее пространство, участвовать в крестовых походах за продвижение, так сказать, себя, своих ценностей, своих порядков и нравов, — вот за этой эпохой последовала другая эпоха, когда внутри этих цивилизаций, когда внутри той самой европейской республики христианской, так себя европейцы называли в течение большей части Средневековья, — это название, имя Европа было забыто, и они вспомнили только в эпоху Ренессанса о том, что так можно себя называть, европейцы говорили, что мы принадлежим к христианской республике, — так вот члены этой христианской республики не только участвовали в крестовых походах, не только ощущали, что они яляются имперцами и должны осуществлять свою экспансию христианскую, но они также учились очень многим, новым совершенно, принципиально новым практикам в малых масштабах цехов, орденов, городков, поселений, университетов и многих-многих других образований, пока не подготовились к тому, чтобы создавать, наконец, ту, совершенно новые порядки, порядки третьего эона, создавать институты тоже принципиально нового качества. Так вот эта вторая переходная эпоха связана с симметричным «перезакрыванием», или «окукливанием», цивилизаций и образованием внутри этих «окуклившихся» цивилизаций ядер будущих наций. Дорогие друзья, давайте мы закончим наше занятие очень простым и наглядным повторением того, что же нам удалось усвоить. Как же мы можем увидеть «слоёный пирог политики»? Мы можем увидеть в огромном, большом масштабе порядки, которые очищены и от институтов, и от режимов, и от практик. Это очень бедные порядки, это порядки открытые или закрытые, открытого доступа или ограниченного доступа, или описанные как-то иначе. Мы можем найти в любом случае описание для этих порядков, но это описание в качестве схемы можно будет уместить ну на страничке, на двух. От них мы можем перейти к порядкам и институтам, которые очищены от режимов и практик. То есть мы можем эти порядки насытить большими институтами, можем показать, какие крупные образования типа государств, типа систем господства, организации власти на каких-то территориях могут быть присоединены к этим порядкам. Опять это будут, конечно, более дробные, более детальные описания, но всё равно они не будут отличаться уж очень большим богатством. Но произойдёт насыщение порядков институтами. И, наконец, мы можем насытить порядки, институты и режимы практиками, и тогда у нас образуется то, что мы с вами называли в самом начале нашего занятия «слоёным пирогом политики». От общей рамки, протвеня, и первого коржа, который там положен, мы дошли до того, что сделали сложное, плотное и очень вкусное создание кулинарного искусства. Мы можем посмотреть на ту же самую, на тот же самый «слоёный пирог» с другой стороны, мы можем посмотреть на практики, практики очищенные, так как мы их наблюдаем в повседневности. Мы можем включить эти практики в режимы, насытить этими практиками режимы. Мы можем насытить этими практиками и режимами институты, идём с другого конца. Но у нас происходит насыщение. И, наконец, мы можем насытить практиками, режимами и институтами порядки. С какого бы конца мы ни зашли, то ли бы мы насыщали порядки, то ли бы мы, наоборот, с помощью практик осуществляли насыщение всё больших, более масштабных слоёв наших аналитических, мы получаем один и тот же результат — «слоёный пирог политики». Это очень сложное явление. Его можно, как вы видите, изучать самым разным образом. Мы можем брать какие-то кусочки этого «слоёного пирога»: нас могут интересовать, например, только региональные явления, мы можем проводить исследования только региональные, или мы можем проводить исследования, касающиеся только избирательных практик или режимов и так далее, мы можем проводить исследования, которые касаются только международных каких-то процессов, но в любом случае для того, чтобы адекватно воспринимать предмет нашего анализа, мы должны понимать, какое место он занимает в этом сложном, очень плотном и очень непростом для понимания «слоёном пироге политики».
