[БЕЗ_ЗВУКА] Грустная,
однако, история.
Мы видим, что преодолеть ненаблюдаемость
мы смогли только с помощью некой серьезной угрозы, которая ведет к неэффективности.
Спрашивается: а нет ли другого, более эффективного способа?
Потому что, вообще говоря, терять 5 миллионов с вероятностью 0,2,
то есть миллион долларов чистого cash flow, это очень расточительно.
Представим теперь все то же самое.
То есть мы возвращаемся к этому же проекту, я просто продублирую его вводные.
Представим теперь, что на самом деле в
переговорах между инвестором и держателем проекта складывается вот такая ситуация.
Держатель проекта говорит — я не хочу вас обманывать, но понимаю,
что если мы только вдвоем, то возникает такая искусственная сложная ситуация.
Давайте вы пригласите кого-то,
кто будет наблюдать за мной и подтвердит или опровергнет мои слова.
Мы знаем, что это называется мониторинг.
То есть кто-то придет и инвестору объявит — действительно наступила хорошая
ситуация, или действительно наступила плохая.
Как вы думаете, в чем разница?
Разница в том, что при таком подходе вот эти 5 не теряются.
То есть, если я пришел и сказал — извините, дорогой инвестор,
наступил, к сожалению, плохой исход, у меня есть только 5, то в этой ситуации
инвестор проверяет мои слова с помощью кого-то еще и говорит — ладно, бывает.
Забирает себе 5, он теряет что-то, но эти 5 не уходят юристам.
То есть в этой ситуации мы привлекаем мониторинг, то есть, по существу,
стираем проблему ненаблюдаемости.
Это совершенно не модельная ситуация, она присутствует в жизни.
Можно нанять аудитора,
можно посадить человека в совет директоров компании — держателя проекта.
То есть можно обеспечить то, что слова держателя проекта или
руководителя проекта в данном случае будут подтверждены.
Более того, обычно это не очень дорогостоящая история.
Ну, допустим, что для того чтобы подтвердить эти слова,
надо затратить 20 тысяч долларов.
Инвестиций у нас 6 миллионов, а затратить надо всего 20 тысяч.
Это более или менее реальная ситуация.
Вы берете, сажаете человека в совет директоров,
он получает какое-то вознаграждение, но ему миллионы платить не надо.
Ведь он по существу только вам говорит — хорошее или плохое.
Смотрите, что происходит.
В этой ситуации пусть f маленькое — это новая номинальная
величина кредита, которую выдает инвестор.
Что получается?
Что наше уравнение (я вернусь на секундочку к предыдущему листу),
которое выглядело вот так,
то есть у нас было в хорошем случае F большое, а в плохом — 0.
Как оно меняется?
Ну, меняется, что здесь появляется не ноль, а с вероятность 0,2 пятерка.
Тогда мы пишем, что 6 = 0,8
* f + 0,2 * 5,
но при этом мы 20 тысяч заплатили,
то есть нам надо компенсировать на самом деле не 6, а 6 + 0,02,
поскольку в миллионах долларов 20 тысяч — это две сотые.
Вот получается такое уравнение, из которого легко понять, что...
я вот напишу вот здесь, в квадратике, чтобы всем было виднее,
что f в данном случае равняется не 7,5,
как у нас там с вами было, а другая величина, которая будет меньше.
Давайте ее найдем: f = 6,02 это здесь,
минус, отсюда мы отнимаем 1,
и разделить на 0,8.
То есть, грубо говоря, если про эти 0,2 забыть,
это будет примерно 5 разделить на 0,8.
5/0,8 — это величина, безусловно, меньшая, чем 7,5, значительно.
Вот величину эту вы вычислите на досуге,
поскольку это не так сложно, и уравнение написано.
Но что для нас важно?
Что f маленькое меньше,
чем F большое, найденное на предыдущем слайде.
То есть при наличии мониторинга оказывается, что,
поскольку мы не теряем вот эти 5 в плохом исходе,
то такой контракт оказывается более эффективным.
То есть для владельца проекта процентная ставка снижается,
юристы ничего не получают, а инвестор даже в том грустном случае,
когда проект заканчивается неудачей, все равно теряет не все свои деньги,
как было в предыдущем раскладе, поскольку все юристам уходило,
а 5 миллионов из 6 кладет себе в карман.
Смотрите, что получилось.
Никакого чуда, мы знаем,
что мониторинг — это универсальное средство против ненаблюдаемости.
Ситуация, когда проблема, порождаемая частной информацией,
в значительной степени смягчается,
когда обе стороны смотрят на исход проекта более или менее параллельно.
И вроде бы мы впервые получили happy end.
Мы увидели, что за очень небольшую сумму в 20 тысяч долларов мы можем взять и решить
серьезную проблему, которая раньше стоила дороже и приводила к неэффективности.
Ну, хотелось бы вытереть пот со лба и сказать — наконец-то, мы сделали это!
Konstantin KontorDirector and Professor of Finance and Strategy
