[МУЗЫКА] Ну, и собственно то, на чем мы должны закончить сегодня, это креативные индустрии. Обратиться к критике, в первую очередь, креативных индустрий потому что представители политэкономии медиа, буквально, это новое направление, оно только возникло, и занимается как раз критикой этой идеи, идеи креативности, идеи креативных индустрий, и, в первую очередь, критика связана с тем, что эти индустрии аморфны, связана с тем, что набор этих индустрий, и, собственно, их границы гораздо сложней определимы, чем набор границ в индустриях, содержании индустрий культурных. Где все понятно. Где, вот, ты купил музыку, и это музыка. Она относится к категории культуры, все, ты заплатил за культуру. Все понятно. То же самое с кино, то же самое с компьютерными играми, все логично. Гораздо сложнее с дизайном, который может быть частью других индустрий, с модой, которая может быть частью индустрии одежды, например, легкой промышленности, ну и так далее. То есть в этом смысле креативные индустрии возникают, как такой новый идеологический конструкт. Действительно, с девяностых годов мы наблюдаем эту идею, которая регулярно возвращается. Впервые она возникла в Великобритании, когда британское лейбористкое правительство как-то, ну, захотело, что ли, так сказать, какую-то свежую струю, что ли, какой-то дать импульс приросту британской экономики, и возникла вот эта идея, что необходимо сделать экономику креативной, сделать ставку на нематериальные ценности, на, так сказать, ценности, не связанные с производством материальных благ, а связанные с производством благ и нематериальных, то есть так сказать, концептов каких-то, чисто теоретических, ну не теоретических, а продукции, которая не поддается материальной оценке. Ну, там, так сказать, мода, и так далее. То есть, исходя из этого, вот креативность определялась как способность создавать новый социальный опыт и обмениваться им в сетевом пространстве и соответственно, это вот и есть креативная экономика.То есть была идея, что да, у нас экономический спад, но он связан с тем, что вот мы постепенно становимся креативной экономикой, экономикой, которая больше производит символического блага, или, так сказать, более изощренных товаров и так далее. Это один концепт. Второй концепт это концепт известного экономиста Тросби, Дэвида Тросби. Он предлагает, в общем-то, следующее определение, которое я уже говорил. Различные отрасли, в которых менеджмент творческого труда или креативности занимает центральное значение и результатом деятельности которых является продукт с высокой долей символической ценности, и которые капитализируются за счет эксплуатации интеллектуальной собственности. И сюда относятся гастрономия, индустрия моды, архитектура и так далее и тому подобное. То есть, действительно, когда мы строим дом и проектируем этот дом, то вот архитектурный проект — — это действительно творческая работа, креативная, вполне себе, в которой доля этой символической ценности, она высокая. Так же как и в моде. Когда мы проектируем новую коллекцию, мы, в общем, не просто шьем тряпки, мы все-таки продумываем, как они будут сочетаться друг с другом, и так далее. Вот это тоже некая такая нематериальная стоимость. Когда мы делаем дизайн автомобиля, например, мы тоже вот в некотором роде рисуем его форму, прорабатываем его форму. Но, опять же, главная проблема и главная претензия, которую высказывают представители политической экономии медиа к этому концепту, это то, что в общем он аморфный, хотя бы потому, что эти индустрии связаны с другими. Ну, например, в ряде стран по статистике, а уже завели, придумали статистику креативности в ряде стран, и она используется, в ряде стран к креативным относят отрасль, с которой связана архитектура. А поскольку архитектура как отдельная отрасль не существует, к креативным относят все строительство, то есть всю отрасль строительства. А что такое отрасль строительства? В ней архитектура занимает мизерную часть, а большую часть занимают как раз производство бетона, литье, там, укатывание асфальта, и так далее. Вот это все попадает туда, то есть это отчасти манипуляция со статистикой и именно поэтому это вызывает критику. На волне идеологии креативности стали возникать креативные кварталы. Вот, кстати, на этой фотографии изображен так называемый креативный квартал города Нант во Франции, каким он был до того, как он стал креативным, и каким он стал после того, как он стал креативным. Как правило, там просто построены причудливых форм дома. А это бывшие, так сказать, зоны доков и портовых сооружений на левом берегу Луары, которая долгое время была индустриальной зоной там, социально неблагополучным районом, просто потому что, после того как там перестали функционировать верфи, фактически он опустел. Вот они эту зону реконструировали, сделали там какие-то новые дома и провозгласили это креативным районом, что там будут всякие креативные команды создавать какие-то свои бизнесы и они будут креативными за счет этого ну, и так далее. И очевидно, что это очень аморфная идея, потому что она, в общем, попахивает такой политической манипулятивностью. Так сказать, то есть идеей креативности манипулируют, для того чтобы выдать одно за другое, для того чтобы выдать рекультивирование района и территории за, так сказать, то, что в этом районе будет принципиально другая жизнь. Она там не будет, конечно, принципиально другая. Там будут организовываться разные типы офисов, и, скорее всего, не только креативных команд и индустрий. Там будут гулять люди и далеко не только заниматься креативной работой, а некоторые из них вполне будут идти в булочную за очередным рогаликом, ну и так далее. То есть креативность, в этом случае непонятно, в чем заключается. Ну, и опять же, здесь два концепта креативной экономики. Тросби, который под креативной экономикой подразумевает конкретные отрасли, отрасли моды, которая, как я уже только что сказал, может быть частью большой отрасли по производству вещей, и действительно, как отграничить, как разграничить отрасль моды от отрасли вещей? Ведь в производстве даже очень дешевых вещей есть элемент дизайна. То есть элемент разработки внешнего облика этих вещей и каждой коллекции. И это творческая работа? Безусловно творческая. Значит, часть моды попадает сюда. И, так сказать, разделить их очень сложно, потому что очень трудно понять, в стоимости конкретной вещи, за которую ты заплатил пятьдесят долларов, какой процент это разработка этой вещи, творческая, дизайнером, а какой процент это ее непосредственное производство? Но у Тросби все конкретно. То есть конкретная привязка к конкретным отраслям, которые он считает креативными. А вторая идея это еще более аморфная идея, согласно которой креативность есть во всем. Это идея креативного класса Ричарда Флориды. Книжка, которая наделала много шума. «Креативный класс», собственно, книжка называется, и, соотвественно, вот идея о том, что почти любая современная экономика... что в современной экономике растет доля, так сказать, креативных сервисов, что почти каждый вид экономической деятельности становится все более и более креативным, потому что в нем используется аналитика, в нем используется интеллектуальный труд, в нем используются все более и более новые формы разработки концепта товара, и так далее, и за счет этого креативной как бы является все, креативной экономикой. Но поскольку как только мы говорим, что креативным является все, креативным, одновременно, является и ничего. То есть границы нет. То есть это такой технологический детерминизм, возврат к этим идеям, и в этом смысле политэкономия медиа четко противопоставляет креативную экономику экономике культурных и ифнормационных индустрий, или экономике индустрий содержания, в которых все понятно. Содержание является товаром. Мы платим не за носитель, не за музыкальный диск, когда мы приходим в магазин, а за диск, на котором записана музыка или мелодия или еще что-то, или фильм. То есть поэтому они и называются индустрии содержания. Мы платим за содержание. За какое содержание мы платим, приходя в магазин, покупая вещь, и какую долю того, что мы отдаем, мы реально готовы потратить на форму этого, очень трудно понять. Потому что форма неотделима зачастую от содержания. [МУЗЫКА]
