Здравствуйте, уважаемые студенты. Сегодня я расскажу вам о третьей разновидности зоопсихологического эксперимента, который называется формирующий эксперимент. В ходе формирующего эксперимента мы не просто изучаем те или иные психические механизмы, мы ставим своей целью создать этот психический механизм и проследить процесс его формирования. Сюда относится достаточно много разных разновидностей и форм. Ну, во-первых, это классическое павловское научение. Иван Петрович Павлов не просто формировал условные рефлексы, а в более поздних своих работах он ставил своей целью сформировать определенную реакцию на определенные звук, свет или другие переменные. Альтернативным вариантом является так называемый Скиннеровский проблемный ящик, то есть ситуация, когда животное помещается в замкнутое пространство и находится в состоянии депривации, оно стремится выбраться оттуда: нажимает различные кнопочки, педали. И задача заключается в том, чтобы выработать у него определенный навык. Еще одна разновидность формирующего эксперимента ─ это обучение животных использованию орудий. Долгое время считалось, что только человек способен использовать орудия. Однако потом обнаружилось, что, во-первых, человекообразные обезьяны прекрасно используют палки, например, для того, чтобы подтягивать к себе определенные приманки. Использование орудий считается свидетельством весьма выдающихся, скажем так, психических способностей, то есть животное способно усвоить то обстоятельство, что физических возможностей его тела недостаточно. Ну, например, руки недостаточно для того, чтобы дотянуться до определенной приманки, и животное ищет подходящий по функции объект для того, чтобы увеличить физические возможности своей конечности. Очень важно, что он ищет не определенный конкретный объект по форме, размеру или цвету, а тот, который бы отвечал определенным функциям. Это напрямую, как классически считается, связано с мышлением. Затем была высказана мысль, что животные изготавливают орудия только деструктивным путем, то есть они берут некоторую заготовку и могут ее разломить или как-то разрушить, и орудие всегда оказывается проще, нежели заготовка. А человек, наоборот, создает составные орудия, комбинирует элементы между собой. Но сейчас мы прекрасно знаем, что животные могут создавать, в том числе, и составные орудия. Ну, например, создавать специальные кисточки для того, чтобы добывать термитов из термитника. Это фактически разжевывание палочки в зубах и получение орудия структурно более сложного, нежели заготовка. Другой хорошо известный и очень популярный пример ─ это изготовление новокаледонской вороной специального крючка из проволоки для того, чтобы подтянуть к себе приманку. Проволока в данном случае ─ это более простой по своей структуре инструмент, нежели крючок, сделанный из нее. То есть этот пример также явно свидетельствует о том, что животные способны создавать нечто более сложное, нежели то, что их окружает, причем создавать под конкретные цели, которые они перед собой ставят. Еще одна разновидность формирующего эксперимента ─ это обучение человекообразных обезьян искусственным языкам-посредникам. Вообще надо сказать, что человекообразные обезьяны не способны говорить не по той причине, что у них плохо развиты морфологические структуры мозга. Нет, мозг у них вполне пригоден для того, чтобы формировать абстрактные понятия и связывать их между собой. У них не развит речевой аппарат, то есть неподходящее строение гортани, нёба, строение зубов и челюсти в целом. Они не могут издавать такое многообразие членораздельных звуков, как мы с вами. Однако ведь слова можно обозначать и иным путем: ну, например, жестикуляцией. И сюда можно причислить такой язык, который называется Амслен. Амслен ─ это американский язык глухонемых, адаптированный специально для обезьян: жесты, которые позволяют абстрактно выражаться. Другой такой язык называется Yerkish, и там используются специальные картиночки ─ маленькие лексиграммы, на которые животное указывает и таким образом общается с экспериментатором. Современные данные позволяют утверждать, что животные в пассиве могут понимать примерно две тысячи слов, а активно используют порядка четырех сотен, что соответствует словарному запасу двух с половиной годовалого ребенка. И на эту тему можно тоже много поспекулировать, но об этом отдельно. Итак, обучение искусственным языкам-посредникам. Формирование специфических психических структур и понятий. Ну, и наконец, еще один пример формирующего эксперимента ─ это способность узнавать собственное отражение в зеркале. Казалось бы, такой несущественный нюанс. А почему психологи уделяют ему столь много внимания? Считается, что эта способность является явным свидетельством развития сознания, самосознания и я-концепции, в частности. Так, у человека способность узнавать собственное отражение в зеркале формируется примерно к трем годам. До этого ребенок воспринимает свое отражение, как другого человека. Ну, например, можно посмотреть, как двухгодовалые или полуторагодовалые дети смотрят на свое отражение и чувствуют некоторую неловкость, смущаются так, будто бы этот человек в зеркале ведет себя несколько странно. А как на свое отражение реагируют другие животные? Большая часть животных реагирует на свое отражение, как на другую особь. Ну, и дальше уже по обстоятельствам в зависимости от ситуации начинают вести себя или агрессивно, или начинают играть с этим отражением. Очень часто они пространство в зеркале даже воспринимают, как продолжение реального пространства, и пытаются туда проникнуть. Это, конечно, выглядит достаточно забавно. Ну, и если вам приходилось наблюдать, как ваша собака взаимодействует с собственным отражением в зеркале, то вы, наверное, имеете такой опыт. Но как мы можем доказать, что хоть кто-то из животных способен узнавать себя в зеркале? Такой эксперимент еще в 70-х годах прошлого века предложил Гордон Гэллап. Он называется mark test, или «тест с отметиной», и заключается в следующем: шимпанзе под легким наркозом тогда наносили яркие метки с помощью краски на те части лиц, которые они не могли видеть непосредственно, ну, например, на лоб, на бровь, на щеку или на мочку уха. А дальше животное подводили к зеркалу, и оказывалось, что животное, глядя в зеркало, достоверно чаще дотрагивалось до этих частей своего лица, то есть, как будто бы оно видело видело свое отражение, и это отражение помогало понять, что с лицом что-то не так, и его нужно почистить. На настоящий момент считается достоверно установленным, что помимо человека свое отражение в зеркале могут узнавать шимпанзе, бонобо, гориллы, орангутаны ─ это среди человекообразных обезьян, а также слоны, дельфины, а среди птиц ─ достоверно установлено, что свое отражение могут узнавать сороки. И вроде бы это связано с социальностью и с тем, что животные формируют у себя постепенно самосознание и я-концепцию, ну, или, во всяком случае, некоторые предпосылки формирования этих феноменов у них возникают. С другой стороны, правда, есть много нюансов и недостатков у подобного эксперимента. Ну, например, во-первых, свое отражение в зеркале узнают только те животные, у которых визуальная ориентация является ведущей. Для большинства млекопитающих ключевым является не зрение, а обоняние. И например, если для собаки отражение никак не пахнет, то она может и не среагировать на него. Ну, а с другой стороны, надо учесть то обстоятельство, что вообще-то животное может быть не слишком заинтересованно в этом самом отражении. Но вопрос о социальности стоит еще и в том смысле, что недавно были получены данные, что свое отражение в зеркале узнают также скаты и ─ внимание! ─ муравьи. Это любопытно, но у них уж явно нет той социальности и того сознания, которое мы приписываем человеку. Это рождает очень много вопросов. О них мы поговорим еще отдельно. Ну, а сейчас закончим на этом наше повествование. Благодарю вас за внимание. С вами был Хватов. До новых встреч.
